Горячий каньон

Гейзер, обнаруженный в апреле 1941 года на берегу р. Шумной, неизвестные клубы пара, взлетавшие вдали, вдохновили исследователей на новую экспедицию. В июле 1941 года Татьяна Устинова и Анисифор Крупенин отправились к теплой речке, как первоначально называли они приток Шумной. Только достичь его и обследовать решили со стороны вулкана Кихпиныч, где находился его исток.

 

НА ПОРОГЕ ОТКРЫТИЯ

«Юрий Аверин в это время исполнял обязанности директора заповедника и не мог пойти с нами в поход», – вспоминала Татьяна Ивановна. – Он дал задание Крупенину добывать необходимых для научной коллекции зверей и птиц, показал, как правильно препарировать их и сохранять».

Поход был трудным. Шли медленно, с навьюченной лошадью. Вьюки были тяжелые, порой лошадь не выдерживала, ложилась отдыхать. На приморской тундре немилосердно одолевали комары.

Тяжесть в пути скрашивали живописные пейзажи да встречи с животными. В лимане и в устье р. Кроноцкой сплошным потоком шла на нерест горбуша, от ее косяков вскипала вода. Берега были сплошь истоптаны медведями. На приморской тундре встречались куропатки и кулики. У тропы чуть не наступили на глухарку с выводком. Птенцы еще были в пуховом наряде, только на крыльях стали проклевываться перышки.

В предгорье ожидали другие сложности: стелющиеся по земле ольховые, а выше – кедровые кустарники так густо переплетались, что создавали непроходимые джунгли. Приходилось лавировать, искать обходные пути, порой используя оленьи тропы.

Когда зона стлаников осталась внизу, потянулась горная пустыня. Поверхность ее устилали камни, выброшенные когдато при извержении вулкана. Здесь не было ни травы для лошади, ни воды – во время дождя она быстро просачивалась сквозь пористую вулканическую почву.

При подъеме в кальдеру вулкана Крашенинникова с лошади сняли часть груза и переложили в рюкзаки. Подъему благоприятствовала прекрасная погода. Высокогорная тундра была лиловой от цветущего остролодочника, а на склонах желтели цветы рододендрона.

Кальдеру окружали скалистые гребни – остатки взорвавшегося в древности вулкана. В ней возвышались два новых конуса, которые по мере роста почти слились. Между стенками кальдеры и конусами дно было покрыто лавовыми потоками и шлаковыми полями. Во впадинах лежали снежники. В южной части кальдеры обнаружили озеро талой воды. «Оно во многом выручило нас», – рассказывала Татьяна Ивановна.

На следующий день решили подняться на вершину вулкана. В пути их настигла туча с дождем и грозой. Это была вторая гроза за время похода, столь редкое явление в условиях прохладного лета на полуострове. Они успели подняться метров на 500, когда накрыл туман. По крутым снежникам подниматься было опасно. Пришлось нацепить на ноги «кошки». Остаток пути одолели легко. Но вершина вулкана оказалась в густом тумане. В кратере ничего разглядеть не удалось. Возвращаясь в лагерь, снова попали под дождь.

На одном из зубцов гребня в кальдере Крупенин убил молодого барана. Он уже перелинял. Мясо пошло в пищу, а череп – для научной коллекции. Горных баранов, или, как их называют камчадалы, толсторогов, видели много. Почти на каждом зубце паслись 34 овцы с ягнятами. Группы баранов держались склонов конуса. Одни были перелинявшие, другие в клочьях шерсти. Однажды у отвесной скалы очень близко подошли к овце с ягненком. Она паслась на маленькой, почти висячей зеленой лужайке. На вершине скалы находилось гнездо ворона.

В пути встречали много сусликов и тарбаганов – так называли тогда черношапочных сурков. Суслики селились как среди старых лавовых потоков, так и в тундре вблизи камней. Сурки же устраивали жилища в кальдере на высоте 300350 метров в скалах. Во время отдыха они лежали на высоких камнях, свистом предупреждая друг друга об опасности. От нор к камням шли хорошо набитые тропы. Крупенин добыл одного сурка и двух сусликов для научной коллекции.

2 последующих дня шел дождь. Они обрабатывали собранные материалы, готовились к переходу на вулкан Кихпиныч. В разрывах туч иногда проглядывала его вершина. Она слегка парила.

Через день они совершили долгожданный переход. В окрестностях Кихпиныча заметно проявлялось дыхание Плутона. В каменных трещинах желтели налеты серы, на глинистых площадках дымили газовые струи – фумаролы, на поверхность выбивались горячие источники. У подножья вулкана натолкнулись на глубокую пещеру, в которую, по словам Татьяны Ивановны, с необыкновенным звоном падала талая вода.

22 июля состоялось восхождение на вулкан Кихпиныч. «Весь массив вулкана разрушен. Но на северном его конце есть невысокий конус Савича, который постоянно выделяет газы, и на склонах его сохранились небольшие свежие лавовые языки, – отметила в дневнике Татьяна Ивановна. – Гребень вулкана несет следы переработки фумаролами. Большая часть его поверхности представляет собой остывшие фумарольные поля, покрытые разноцветными глинами, образовавшимися под воздействием фумарол. Абсолютная высота конуса Савича равна 1.554 м. На вершине конуса имеется кратер в виде правильной воронки, диаметром примерно 70 м и глубиной 30 м. На склонах Белой южной вершины выходят теплые сероводородные источники».

На Кихпиныче обитало много баранов. За день они видели более 30 взрослых и ягнят. Особенно удивила одна встреча.

«Когда вышли на гребень, ведущий к вулкану, молодой барашек пустился нас догонять. Он уже перелинял, только на ногах остались клочки белой шерсти. Крупенин издали принял его за собаку Дружка. «Почему в лагере не привязала?» – спросил он у меня. И только потом понял свою оплошность. Барашек бежал за нами, блеял, обнюхивал следы. Подошел метров на 7, остановился, прислушиваясь к щелканью фотоаппарата. Потом развернулся и умчался по снежнику в горы».

Много бараньих следов хранили глинистые площадки на вулкане Кихпиныч. В одном месте на кисловатой почве отчетливо виднелись следы зубов животных – очевидно, пополняли недостаток минеральных солей.

На склонах вулкана паслись 15 оленей, а недалеко от них бродила медведица с маленьким медвежонком.

Тающие снежники на склонах вулкана давали начало множеству ручьев. Ниже сочились горячие источники. Соединяясь, они рождали речку, которая постепенно врезалась в дол. Она петляла в крутых берегах, бурлила на камнях. Вымывая рыхлые вулканические породы, река все глубже врезалась между скал, облегчая тем самым выход на поверхность новых горячих источников и струй газа и пара. Температура их в верховьях достигала 75 градусов Цельсия.

 

«ОКАЗАЛОСЬ, ГЕЙЗЕРОВ ЗДЕСЬ МНОЖЕСТВО…»

24 июля Устинова и Крупенин совершили разведку спуска в обрывистую котловину, куда устремлялась речка и откуда взлетали клубы пара. А 25 июля начали спуск в ущелье.

За время похода лошадь сильно похудела. Чахлая травка в горах не могла возместить затрат энергии в трудном походе. Спускаться с лошадью было тяжело, но и без нее идти нельзя. Необходимый груз на себе не унесешь, и неизвестно, сколько времени придется задержаться в долине. Чтобы облегчить спуск, оставили в горном лагере часть снаряжения, образцы камней, зоологические сборы. Груз уменьшился почти вдвое. С полегчавшими вьюками лошадь пошла быстрее.

Как и предполагали, самой сложной частью в пути оказался крутой склон со снежником. Вьюки снесли на себе. А для лошади пришлось прорубать извилистую траншею в снегу. Это заняло 2,5 часа. Отдохнули, пообедали и снова в путь. Подход к реке перекрывал новый снежник. Но теперь появился опыт. Сумы спустили вниз по снегу. Осторожно, зигзагами свели лошадь. Навьючили ее, когда закончили спуск. И пошли берегом речки, прорубая тропу в зарослях ольхового стланика.

Наконец, через 9 часов хода достигли центральной части каньона. Первое впечатление от встречи с долиной превзошло ожидание.

«Оказалось, гейзеров здесь множество. Струи воды, окутанные паром, взлетали то в одной, то в другой стороне каньона. Местами пар сплошь покрывал склоны. На левом берегу реки выделялись обнаженные, лишенные растительности участки с бесчисленными выходами пульсирующих источников. Горячие ручьи стекали по склонам в реку. Потоки бегущей воды искрились на солнце, создавая фантастическую картину. Это было как в сказке».

На террасе левого берега зеленела густая трава, блестели озерца, легкий пар поднимался над площадками. Лучшего места для стоянки и желать не надо. Поставили палатку и пошли измерить температуру в озерцах, чтобы искупаться. «В одном озерце температура была плюс 38 градусов, в другом – 41, – вспоминал Анисифор Крупенин. – Сначала искупался я, потом Татьяна Ивановна. Походили в окрестностях, а на второй день стали обследовать долину».

Никто до них не ступал здесь, в этом уголке земли. Они были первыми. И все, что находилось здесь, никому не было известно.

 

НЕОБЪЯСНИМАЯ ТАЙНА

Почему гейзеры так долго оставались в неизвестности? Почему только спустя 2,5 века после освоения Камчатки русскими землепроходцами они были открыты?

Есть какаято необъяснимая тайна в том, что свою жемчужину – осколок молодости планеты – природа в буквальном смысле слова упрятала в труднодоступном месте среди гор и вулканов. А на пути к ней соорудила множество препятствий – коварные ручьи и реки, крутые распадки и скалистые гребни, тундровые топи и непроходимые заросли стланика. Но это на подступах. А дальше... Огромный, с обрывистыми стенками провал в горах, изрезанный руслами ручьев и оврагов, испещренный грядами увалов и островами густой травы и деревьев. В одном из каньонов, пропиленных рекой в скалах, и запрятано это чудо природы.

Даже сейчас, зная тропы, добраться сюда чрезвычайно трудно. А ведь тогда подходы были неведомы – весь район представлял дикий нехоженый край.

Аборигены полуострова, как известно, считали горячие источники и огнедышащие вулканы жилищами злых духов и боялись близко подходить к ним. Такие представления формировались издревле и поддерживались грозными извержениями вулканов. Один из них – Кихпиныч, на склонах которого выбиваются на поверхность горячие источники, несколько сот лет назад еще проявлял свою бурную деятельность. С ительменского его название коекто из местных жителей переводит как Огненная река («ких» – река, «пиныч» – огонь). Естественно, жители боялись даже близко подходить к лавовым потокам и горячим источникам. Стойбища аборигенов, как правило, располагались на берегах рек и озер, богатых рыбой, которая служила им пищей. Не было надобности подниматься высоко в горы и охотникам – пушной «бриллиант» соболь водился ниже, в таежном поясе. Более того, с 1882 года Кроноки стали районом, запретным для охоты. И законы, установленные самими жителями, были суровы.

А что же экспедиции ученых, исследовавших полуостров?

Маршруты известного исследователя полуострова Степана Крашенинникова, за 4 года исходившего Камчатку и собравшего о ней поистине энциклопедические сведения, пролегали вдали от необычного каньона. Ближайшее к нему место, которое он посетил, Верхне-Семячикские ключи. Они располагались примерно в 50 км от гейзеров. Правда, ученый отмечал, что на полуострове горячие ключи «бьют во многих местах как фонтаны, по большей части с великим шумом в вышину на 1 и на 1,5 фута». Это были маленькие гейзеры в долинах рек Паужетки и Банной, от которых остались ныне лишь следы их деятельности.

В 1854 году горячие источники Узона обследовал геолог Карл фон Дитмар, работавший на полуострове в должности чиновника особых поручений по горной части. Однако его путь с Узона на побережье океана пролегал в стороне от каньона, где находились гейзеры. Описывая свой путь, он ошибочно называет Большой Семячик Кихпинычем, чем ввел в заблуждение последующих исследователей.По пути фон Дитмар отметил издали лишь пар на вулкане Бурлящий (в современном наименовании).

На пороге долины оказался в 1909 году отряд ботаника Владимира Комарова из комплексной экспедиции, организованной на средства промышленника Ф. Рябушинского Русским географическим обществом. Участник этой экспедиции В. Савич с двумя напарниками во время охоты на снежных баранов у подножья вулкана Кихпиныч обнаружил в ущелье мощную фумаролу и горячие ключи. «Эта фумарола – одна из сильнейших, какие мы видели, – пишет В. Комаров в своей книге «Путешествие по Камчатке». – 23 августа утром мы хорошо увидали большую фумаролу Кихпиныча: густой столб белого пара с шумом поднимается из узкого ущелья». Передвигаясь по долу, В. Комаров отмечает: «Все ближе Кихпиныч и лежащее перед ним глубокое, с отвесными стенками ущелье большой фумаролы...». Лавируя среди сопок, изрезанных крутыми распадками, конный караван вышел на край обрывистого плато. С него открылась «довольно широкая долина речки, собирающей воды из ущелья большой фумаролы с Кихпиныча, из барранкоса Узона и из ущелья, идущего от подножья Большого Семячика».

Ущелье большой фумаролы – это ВерхнеГейзерные источники, начало Долины гейзеров. «Главный исток речки – повидимому, это ущелье большой фумаролы, куда стекают воды с фирнов Кихпиныча...». Руководитель отряда В. Комаров (в будущем – академик, президент Академии наук СССР) сумел разглядеть и долину реки, которая уходила к морю. Это р. Шумная (Ольховая), которую он принимал за Тихую. Но крутые склоны каньона не давалини малейших шансов спуститься конному каравану в долину реки.

«Лежащие впереди ущелья все отвесные... Дорога преграждена чересчур крутым спуском... Даже и не навьюченная лошадь совершенно не может спуститься... Попытки отыскать спуск неудачны... Весь спуск в обе пади абсолютно недоступен для лошадей... Мы впервые столкнулись с препятствием, которого преодолеть не могли, несмотря на все усилия. К тому же теперь нас окутал густой туман, совершенно не позволяющий ориентироваться и прекративший поиски».

Природа и на этот раз не выдала своей тайны. В сентябре 1933 года кальдеру Узона исследовал вулканолог Б. Пийп, не подозревая, что недалеко находиться ущелье кипящих фонтанов.

- Борис Иванович признавался потом, что очень досадовал, когда узнал, мимо чего он тогда прошел, – рассказывала Татьяна Ивановна. – Когда идешь с Узона на Кихпиныч, гейзеры не видны – широкая полоса кедрового стланика и сопки скрывают их. Но тот, кто пробирался через заросли, знает, какое это мучение преодолевать их. Обычно все экспедиции старались обойти стланик.

Истории угодно было распорядиться, чтобы гейзеры открыли геолог Кроноцкого заповедника Татьяна Устинова и ее проводник Анисифор Крупенин. Этому способствовало начавшееся детальное обследование заповедной территории.

 

ПЕРВЕНЕЦ И ГЕЙЗЕРНАЯ

Они ходили осторожно, опасаясь внезапно выстреливающих из трещин кипящих струй. Смотреть здесь надо было, как говорится, в оба глаза. «Идешь по склонам берега, и вдруг в лицо стреляет кипятком неизвестный гейзер или попадаешь под его горячий душ, – вспоминала Устинова. – Лошадь Оленуха провалилась однажды на термальной площадке, и из дыры, как из волшебного копытца, повалил пар. Коварной оказывались щетки молодой изумрудной травы у термальных площадок. Ступаешь на траву, а нога проваливается в горячую грязь».

Карабкаясь по склонам каньона, они прошли берегом теплой речки до впадения ее в р. Шумную, где в апреле был обнаружен первый гейзер.

После многоснежной зимы в реке было много воды. Нигде, кроме верховий, начинающихся на склонах Кихпиныча, нельзя было перейти на правый берег, где, кстати, был лишь один гейзер.

На протяжении почти 3 км вдоль русла реки они отметили огромное разнообразие проявлений подземного тепла: гейзеры и пульсирующие источники, грязевые котлы и теплые озера, горячие ключи и паровые струи.

«Я сделала глазомерную съемку расположения гейзеров и с помощью Крупенина провела наблюдения за их режимом. Тогда же большинству гейзеров дали имена. Называли их, в основном, для удобства наблюдений, – пояснила Татьяна Ивановна. – Скажу Крупенину: «Иди на площадку, понаблюдай за Малым и Большим, а я пойду к Фонтану».

В названиях подчеркивали характерные черты гейзера. По цвету минеральных отложений, напоминавших прозрачные жемчужины, назвали гейзер Жемчужный. Грифон Сахарного был покрыт натеками, похожими на вареный сахар. А самый большой гейзер в долине нарекли Великаном. Его извержение отличалось мощью. Струи воды с гулом били метров на 30, а клубы пара – метров до 300.

О гейзерах многое говорят сами названия – Фонтан, Ванна, Щель, Конус. Первый встреченный в апреле гейзер получил имя Первенец, а теплую речку, что впадала в Шумную, назвали Гейзерной. Кстати, по нашим исследованиям она была нанесена топографами на карту, составленную в 1943 году.

В окружении голых безжизненных скал ущелье гейзеров представляло своеобразный оазис. Густые травы вымахивали за короткое лето выше роста человека. Судя по следам, с кромки долины на зеленые лужайки и глинистые откосы, богатые минеральными солями, спускались снежные бараны. На озерцах плавали табунки уток. Сюда явно сходилось множество медведей, набитые ими тропы вели от источника к источнику. У гейзера Большого площадка была буквально истоптана медвежьими следами. А возле одного из кипящих котлов Крупенин обнаружил останки возможно сварившегося здесь медведя: на берегу лежали шерсть и кости погибшего зверя.

Обследуя долину, исследователи с тревогой поглядывали на снежник. Он быстро таял под лучами июльского солнца. «Снежник – своеобразный мост, выводивший из ущелья на дол. Если он растает, окажемся в ловушке. Других путей выхода из котловины мы не знали. Это обстоятельство не позволило нам долго задержаться в долине», – говорит Татьяна Ивановна.

Природа и на этот раз не захотела так просто отпустить людей, открывших ее тайну.

С большим трудом они выбрались на борт котловины. Чтобы вывести лошадь, снова пришлось прорубать зигзагообразную траншею в снежнике. Обессиленные, они медленно брели к лагерю.

Не успели отойти от одних забот, как стали одолевать другие. У них почти не оставалось продуктов. Крупенин вслух размышлял о завтрашней охоте.

«И вдруг, когда подходили к лагерю, видим: олень бежит. Подбежал прямо к нам и начал «танцевать». Выбрасывает ноги вперед, подпрыгивает, отскочит назад, посмотрит и снова «танцует». Мы сидим на камнях, улыбаемся. «Знает, что нам мясо надо, сам прибежал», – говорит Крупенин. – «Не смей убивать, – говорю. – Посмотри, как он танцует. Словно радостью своей делится. Какнибудь обойдемся». Нам разрешалось добывать для пищи животных, но пользовались этим мы в случае крайней необходимости».

Ночью все вокруг окутал туман, в двух шагах ничего не видно. Неделя прошла в ожидании погоды. «А у нас из еды только чай, сухой лук да несколько небольших брикетов гречневой каши. Раз в день варили жиденький суп, этим и питались. Когда ветер несколько разгонял туман, Крупенин пытался подняться на Кихпиныч, чтобы убить барана. Но все напрасно. Туман сгущался, скрывал скалы, приходилось возвращаться ни с чем. Однажды туман рассеялся, и мы увидели в долине медведя. «Все, иду добывать пищу», – решительно сказал Крупенин. В бинокль я видела, как он подкрадывался и единственным выстрелом уложил медведя. В лагерь он вернулся с мясом. Тут уж мы наварили полную кастрюлю и съели, не отходя от костра».

Через 4 суток, исхудавшие, вернулись они в родной поселок.

После этого похода можно было с полным правом заявить: на земном шаре открыт еще один уникальный район, где фонтанируют десятки гейзеров.

 

Михаил ЖИЛИН

 

 

Татьяна Ивановна родилась в 1913 году, в г. Алуште, в Крыму.

В 1937 году окончила геологический факультет Харьковского госу дар ственного университета. В 1940 году она и ее муж Юрий Аверин приехали на работу в Кроноцкий го су дар ственный заповедник. Огромная территория, раскинувшаяся от берега Тихого океана до отрогов горного хребта, была почти не исследована. В апреле 1941 года во время похода на собачьей упряжке Т.Устинова и ее спутник А. Крупенин обнаружили на берегу р. Шумной гейзер, получивший название Первенец. В реку впадал неизвестный теплый приток, бегущий со стороны вулкана Кихпиныч. Летом 1941 года исследователи совершили поход для выяснения загадочного притока. Спустившись от вулкана Кихпиныч в каньон, по дну которого бежала теплая река, они обнаружили много фонтанирующих горячих источников. Так было сделано крупное географическое открытие – обнаружены гейзеры на Камчатке.

В этом очерке рассказывается о походе летом 1941 года, после которого стала известна Долина гейзеров на полуострове

 

 

Фото Михаила ЖИЛИНА. На фото: Татьяна УСТИНОВА и Виталий НИКОЛАЕНКО в Долине гейзеров, 1999 г.

Фото МихаилаЖИЛИНА. На фото: Татьяна УСТИНОВА в Долине гейзеров, 1999 г.

Фото Михаила ЖИЛИНА.На фото: дочь Т. Устиновой Галина, Виталий НИКОЛАЕНКО и Татьяна УСТИНОВА в Долине гейзеров, 1999 г.

Фото Адама КИРИЛЕНКО. На фото: Михаил ЖИЛИН, Татьяна УСТИНОВА и журналист Юрий ШУМИЦКИЙ в Долине гейзеров, 1999 г.

 
По теме
Управление Роспотребнадзора по Камчатскому краю отмечает, что по итогам 12 недели 2024 года эпидситуация по гриппу и ОРВИ оценивается, как благополучная:
Роспотребнадзор